Четыре года назад или больше? Теперь и не помню, но, кажется, все же четыре. Я тогда уже точно понял, что меняю работу, но на той, старой работе, решил сделать последнее – съездить в командировку. Ну и поехал. Было это числа 25 декабря, стоял собачий холод, все под снегом, у меня сел голос, а я купил билет на поезд Москва-Владимир и отправился в короткий четырехчасовой путь.
Я знал, что меня должны встречать. И даже знал, кто, хотя и не представлял, как выглядит этот человек. Мы же до этого только по телефону говорили, а по телефону какие могут быть представления.
Впрочем, мы узнали друг друга практически сразу. Не знаю, как вычислила меня она – может, по растерянному виду и тому, что стоял на вокзале, озираясь на всех прохожих. Идентифицировать же ее не составляло ровно никакого труда: на фоне краснощеких владимирцев миниатюрная смуглая женщина по имени Бибиш смотрелась столь же вызывающе, как негр на снегу.
Мы сели в маршрутку. Я приехал брать у нее интервью, но совсем не мог говорить по причине жесточайшей простуды, она, хоть и ужасно говорила по-русски, говорила без остановки, все время смеялась, показывала белоснежные зубы, то и дело брала меня за руку и гладила ее. Так и познакомились.



Потом я был у нее дома. Вернее так – и не у нее, и не дома, а в съемной крошечной «однушке», где жили тогда она, ее муж и двое сыновей-школьников. Одна комната, одна кровать, кто-то спал на ней, кто-то – на полу, места в обрез, а на самом почетном – новенький компьютер, купленный Бибиш, которая на самом деле Хаджарбиби, что выговорить весьма сложно, на свой гонорар. Она получила его за книгу «Танцовщица из Хивы, или История простодушной», о которой тогда писали все – от Данилкина до газеты «Жизнь». В общем-то, и я приехал по тому же поводу, хотя… На самом деле, мне просто очень хотелось пообщаться с гражданкой Сиддиковой – этакой звездой владимирского рынка, неожиданно ставшей писательницей. Почему? Черт его знает. Впрочем, вот, наверное, единственно правильное объяснение: в своей «Танцовщице» она столь жизнеутверждающе описала полную жопу своей жизни, что собственные проблемы немедленно стали казаться мне херней настолько незначительной, что аж стыдно. Нет, ну а что: меня не насиловали, не избивали, я не оставался без крыши на головой, не лишался гражданства, не оказывался тем, кто «понаехал», не… В общем, со мной вообще ничего такого не случалось. А тут – случилось, а она улыбается, и гладит руку, и смеется, и написала книгу, и кормит меня блюдом из маша, от которого мгновенно возвращается голос, а потом ее муж Икрам выносит плов и зеленый чай, и изюм в пиалках, и дарит мне джинсы, которыми он торгует все на том же владимирском рынке, и мы говорим много часов подряд, а потом все они, включая детей, но ночному городу провожают меня до гостиницы, печальные от того, что я не остался у них ночевать, хотя где бы я разместился в их квартирке, до сих пор не представляю.
…Икрама нет уже несколько месяцев, Бибиш, о которой можно почитать, к примеру, вот тут - http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D0%B8%D0%B1%D0%B8%D1%88 - все еще ходит на работу на рынок. Иногда, хоть и редко, мы созваниваемся. Жопа в ее жизни продолжается, но, слава богу, она так и не разучилась улыбаться…
…Мое с ней интервью так и не вышло, по причине моего ухода из газеты. Жаль. Это могло бы ей хоть немного помочь.
…Сегодня Бибиш bibish исполняется 45.
Эй, Бибиш, с праздником! Постарайся улыбаться и в этом году.